К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИИ ДИСЛОКАЦИИ ХОПЕРСКОГО КАЗАЧЕСТВА(постановка проблемы реконструкции границ).
Мельников (Давыдов) П.И., к.ф.н., докт. ист. История Хопёрского казачества уходит своими корнями вглубь веков. Она тесно соприкасается с жизнью казаков, обитавших на берегу Днепра, Дона и их притоков. Об этом свидетельствуют данные исторической географии и других вспомогательных историко-краеведческих дисциплин (например, топонимики, гидронимики и др.). Если взглянуть ретроспективно вглубь истории, то можно обнаружить довольно интересные сведения о генезисе донского казачества, начавшемся ещё в конце ХV века.
Например, знаменитый русский историк С.Соловьев, переработав значительное количество источников, писал: «…вследствие географического положения древней России, открытости границ со всех сторон, соприкосновенности их со степями и пустынными пространствами, как вследствие одного из господствующих явлений древней русской жизни – колонизации – общество должно было постоянно выделять из себя толпы людей, искавших приволья в степи, составлявших передовые дружины колонизации, по имени зависевших от государства, на деле мало обращавших на себя внимания на его интересы и по первоначальному характеру своему, и по одичалости в степях, и по безнаказанности, которая условливалась отдалённостию от государства и слабостию последнего… Уже при Василии Ионовиче рязанские козаки хорошо знали места по Дону; при сыне Василия они здесь утверждаются, принимают от места название донских и становятся страшны ногаям, крымцам, азовам. На жалобы одного ногайского мурзы, что русские козаки грабят его людей, московское правительство отвечало: «Вам гораздо ведомо: лихих людей где нет? На поле ходят козаки многие, казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни козаки; и из наших украйн, с ними же смешавшись, ходят; и те люди как вам тати, так и нам тати и разбойники; на лихо никто их не учит; а учинив какое-нибудь лихо, они разъезжаются по своим землям». Не из одних, впрочем, жителей Рязанской области составлялись толпы донских казаков: на Дон шли и севруки – жители северной Украйны, подобно рязанцам, издавна славившиеся своею отвагою. Ногайский князь Юсуф писал в Москву в 1549 году: « Наши люди ходили в Москву с торгом, и, как шли назад, ваши козаки и севруки, которые на Дону стоят, их побили». Видим, что козаки городовые, находившиеся под ближайшим надзором государства, сделавши что-нибудь противное его интересам, уходили на Дон; так путивльские козаки, замешанные в деле о грабеже крымского гонца, Левон Бут с товарищами, сказывали: было их на поле шесть человек и весновали на Донце, потом пошли было в Путивль, но на Муромском шляху встретились с ними черкасские (малороссийские) козаки, 90 человек, взяли их с собою и крымского гонца пограбили; после грабежа Левон Бут сам-четверт пришел в Путивль, а двое товарищей его отстали, пошли на Дон. Русский гонец доносил: «Шли мы Волгою из Казани в Астрахань, и, как поравнялись с Иргызским устьем, пришел на нас в стругах князь Василий Мещерский да козак Личюга Хромой, путивлец, и взяли у нас судно царя Ямгурчея; я у них просил его назад, но они мне его не отдали и меня позорили». На жалобы Юсуфа ногайского царь отвечал опять: «Эти разбойники живут на Дону без нашего ведома, от нас бегают. Мы и прежде посылали не один раз, чтоб их переловить, но люди наши добыть их не могут. Мы и теперь посылаем добывать этих разбойников, и, которых добудем, тех казним…». Но Юсуф не переставал жаловаться. «Холопы твои, - писал он царю, какой-то Сары-Азман слывет, с товарищами, на Дону в тех и четырех местах города поделали да наших послов и людей стерегут и разбивают. Какая же это твоя дружба!..». Мы видели, как султан жаловался на донских козаков, приписывал им такие подвиги, о которых из других источников мы не знаем, например что они Перекоп воевали, Астрахань взяли. Вражда была постоянная между азовскими турецкими козаками и донскими русскими: московский посол Нагой писал к государю, что ему нельзя послать вести в Москву, «потому что азовские козаки с твоими государевыми козаками не в миру». Козаки были нужны московскому правительству в этих пустынных странах не для одного противодействия хищным азиатам: отпуская в Константинополь посла Новосильцева через Рыльск и Азов, государь велел послать проводить его до донских зимовищ донского атамана Мишку Черкашенина (прозвание это показывает, что Мишка был малороссийский козак), а с ним его прибору атаманов и козаков 50 человек» (Соловьёв, кн.3, с 670 – 672). Из этого отрывка достаточно хорошо видно, что уже в середине ХVI века донское казачество представляло собой серьёзную организованную силу, наводящую страх на соседей.
Отсюда логически следует, что само название «казак» появилось на заре строительства русского государства и сразу заняло значительное место в социальной стратификации русского общества. Поэтому на основе имеющихся у нас историко-географических данных можно утверждать следующее: пограничная зона так называемого «Дикого поля» стала постепенно заселяться казаками, которые по разным причинам селились на берегах Хопра, Медведицы и других рек ещё в ХV веке. Название «Дикое поле» употреблялось в Польше, Литве и на Руси. Казаки сами именовали его «Старым полем» или «Казачьим Присудом»: «Казачий присуд – в понятии наших предков, присуждённое Богом, историческое право казаков владеть старым полем, берегами рек Дона и Донца «сверху до низу» и «с низу до верху» (Губарев, с. 40). Как отмечено Соловьёвым, к казакам присоединялись крестьяне, бобыли и холопы из центральных регионов России. Так постепенно сложилась область Всевеликого Войска Донского, которая в XVI – XVII в.в. занимала пространство от Азова и Черкасска на юге до Тамбова и Аркадака на севере, от Воронежа на западе до Царицына на востоке.
В XVIII в. границы области Всевеликого Войска Донского несколько были сдвинуты на юг, по-видимому, из-за воин, которые вёл Пётр Великий. Петра интересовал корабельный лес, произраставший в Теллермановском лесу, о чем и говорится в следующей выписке из грамоты: «152.- 1757 г. марта 21. Выпись с грамоты 1703 г. сентября 24 и с отказных книг, данная из Тамбовской Провинциальной Канцелярии вотчины ставропигиальского Савво-Сторожезского монастыря Тамбовского уезда села Карплей прикащику Фёдору Иванову сыну Беляеву на отводную оной вотчины поместную землю со всеми угодьями, лежащую в тамбовском уезде от телермонскаго леса к речке Корочану и к березником.
(…) Степью от того ухожья до телермонскаго лесу со всеми угодьи и с липягами против того бортнаго ухожья по сказке сторонних людей земцов Тамбовскаго уезда села Черленаго полковых (казаков) Василия да Карпа Савиных, Провотора Иванова, что де тою степью владеют изстари по вотчиным крепостям Савина монастыря архимандрит с братью, и они Василий с товарищи вопче против своих улешей; а смежен тот Хоперской ухожей степь сверх реки Хопра с тамбовцом с Васильем порамзиным, нижней рубеж Шацкого уезда села Конабеева с крестьяны с Васильем Никифоровым с товарищи, да бортной их челобитчиков ухожей промеж реки Хопра и Вороны на степи близ новопостроеннаго городка отхожий липяг, слывет отделец, по мере длиннику и поперечнику с полверсты и больше; на реке Вороне подле новопостроеннаго городка на полугорье на дубудве грани земецкия одна указывает чрез построенный город на липяг, что слывет отделец, а другая в телермонской лес по граням и по тесам на дуб, что стоит в степи подле телермонскаго лесу на окраине на нем двеземецкия старыя грани заросли да тесы одна грань и тес указывает назад через телермонской лес к новопостроенному городу на первой дуб, другая вперед в степь прямо к речке Корочану и к Березникам; а смежно тот бортной ухожей села Горелова с полковым казаком с Савостьяном Кобелевым с товарищи, с другую сторону в углу промеж Орловскаго и долгов на дву дубах тесы указывают в степь к речке Корочану и к березникам, другая в телермонской лес через речку Грибановку и через речку Ворону на дуб, а дуб стоит на полугорье, переехав телермонской лес, против новопостроеннаго города, на нем две грани одна указывает назад, другая к Хоперской дороге, что ездят промеж Хопра и Вороны в казачьи городки».
Смещение границ к югу из-за воин с Турцией во многом и определило характер границ практически на весь век. О чем свидетельствует и карта области войска Донского, составленная М.П. Зубриловым (издание областного В.Д. статистического комитета) в, по всей видимости, XIX в. и опубликованная в качестве приложения к т.III “Истории казачества» Евгр. Савельева (переиздание 2.01.90г. ГКП ПГО «Южгеология» Зак. 1004 – 20000).
Исходя из приведённых исторических и историко-географических данных можно сделать вывод, что часть Воронежской, Тамбовской и Саратовской губерний исторически входили в область Всевеликого Войска Донского, а, следовательно, была территорией дислокации Хопёрского казачества. На вышеприведенной карте даже обозначен Хопёрский округ, который охватывал территориюот станицы Букановская на юге до Поворино на севере и от слободы Краснополье на западе до реки Бузулук на востоке.
Если же учесть более ранний период дислокации Хопёрского казачества в XVI – XVII в.в. по данным, например, 1570 г., то можно заключить, что в эту область входили кроме ныне существующих Поворинского и Борисоглебского районов, ещё и Грибановский, Новохопёрский, Калачеевский, Богучарский, Кантемировский и другие районы Воронежской области, не говоря уже о южных районах Тамбовской области и западных Саратовской.
Итак, если реконструировать историческую область дислокации Хопёрского казачества (т.е. северную границу Земли войска Донского), то мы можем смело включить в Хопёрский округ около 12 – 15 районов Воронежской области, а также некоторые районы Тамбовской и Саратовской областей.
Источники:
1. Соловьёв С.М. Сочинения. - книга III. – М., 1989.
2. Губарев Г.В. Казачий словарь – справочник. – т. 2.- Сан Ансельмо, Калифорния, С.Ш.А., 1968.
Мельников (Давыдов) П.И.
Опубликовано:
borisoglebsk-online.ru