ОФИЦИАЛЬНЫЙ ФОРУМ ДОНСКИХ КАЗАКОВ

Текущее время: 28 мар 2024, 22:30

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: ЧЁРНАЯ ПЕРЧАТКА
СообщениеДобавлено: 21 июл 2018, 13:52 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 23 июн 2008, 17:08
Сообщений: 551
В далёкие смутные времена, неспокойно стало в станице Усть – Меведицкой. В окрестностях шастали шайки лихих людей, шарпали припозднившихся путников безжалостно, бывало, и убивали. Из степи налетала татарва, всё круша на своём пути, угоняя скот, коней, захватывая пленников. Казаки отбивались, как могли. Но было неспокойно. Очень неспокойно. Между собой начали собачиться станишники, выяснять отношения, вспоминать старые обиды. Пожилой, седоусый, но крепкий ещё атаман станицы, никак не мог утихомирить бунтующую против справных казаков голытьбу, установить мир и порядок.
Атаман был вдов, один растил красавицу-дочь. Души в ней не чаял, одевал-наряжал как принцессу заморскую. Дочка уже заневестилась, но женихов подходящих всё не находилось. Уж больно своенравна и горда была атаманская дочка, не каждый решиться посвататься. Были и такие, что сватались. Но неизменно получали от ворот поворот. Что отбивало и у других охоту подсылать сватов к красавице.
Однажды пришла большая беда. Подступила к станице разбойная партия горцев. Пришли они издалека и без добычи возвращаться в свои аулы, как видно, не собирались. Казаки, предупреждённые дальними дозорами, успели загнать коней и скотину за прочную ограду станицы, закрыли ворота, укрепили их корзинами с землёй, выкатили две имеющиеся небольшие пушки.
Казаки не собирались сдаваться. И горцы не сдавались. Обложили плотно станицу великими своими силами, закрыли все возможные проходы и тропки, решили осадой взять. Такого раньше не бывало. Хищники приходили, хватали что попадётся, и исчезали в степи. На этот раз всё было по-другому. Потому как командовал отрядом, какой-то ихний князь, не желавший вернуться в горы без славы победителя неверных и богатой добычи.
Казаки изнемогали в осаде. Нечем было кормить животных, нечего, скоро, стало есть самим. Животина пошла под нож. Но это не спасало положения. Мало, катастрофически мало, было воды. Начались разговоры о том, что: «не пора ли открыть ворота, выйти из станицы»? Нет, казаки не собирались сдаваться. Знали, что пощады им не будет. Слишком много бусурманских голов полегло под плетнёвыми стенами станицы. А если кого и пощадят горцы, не убьют сразу, участь его будет горше участи убитого. Потому как продадут его в рабство вечное, гнить ему на галерах турецких гребцом, или горбатиться рабом бесправным на богатого горца.
Казаки собрались на последнюю вылазку. Сгрудились у ворот, поставив в середину женщин и детей, вооружили даже древних стариков. Дорого собирались казаки продать свою жизнь. Когда станичный атаман совсем уже собирался открыть ворота, когда казаки изготовились к последнему бою, в лагере осаждающих вдруг начался переполох. Горцы, поворотив тыл к станице, стали стрелять в степь.
Как оказалось, из степи на них налетел лихой отряд казаков. Казаков было немного, сравнительно с горцами, но рубились они отчаянно, не жалея жизней. Станишники, поняв, в чём дело, ударили врагам в спину. Долго длился бой. Горцы не выдержали, бежали. Сам князь еле ноги унёс. Казаки вернулись в станицу, к своим жёнам и детям. Вместе с ними в широко открытые ворота , вошли и воины, благодаря которым была одержана победа, благодаря которым станишники остались живы.
Молодые, крепкие, красивые как на подбор, вновь прибывшие казаки держались вместе, дружным плотным отрядом вокруг своего, не менее молодого атамана. Атаман, стройный, высокий и огненно-рыжий, хоть и устал после тяжёлого боя, но смеялся и шутил, сверкая белыми как сахар зубами.
В него мгновенно влюбилась половина молодых казачек станицы. Другая половина тоже влюбилась, но не хотела в этом себе признаться. Казачки всё же! В станице постепенно установились мир и порядок. Атаманы, и станишный, и вновь прибывший, не смотря на значительную разницу в возрасте, подружились. Общими усилиями разогнали шайки разбойников, угомонили говорунов.
Старый атаман, души не чаял в молодом. Он видел в нём своего преемника, которому с радостью отдаст атаманскую булаву на очередном станишном Круге. В мечтаниях своих он лелеял надежду выдать свою ненаглядную дочку за рыжего красавца. Ну и что, что рыжий? Зато какой смелый, да распорядительный! И у казаков, и своих, и станишных, пользуется непререкаемым авторитетом. Непременно изберут его атаманом. И атаманская дочка, станет атаманской женой!
Но дочка его, казалось, вовсе не спешила замуж за пришельца. Она демонстративно игнорировала его, прилюдно дерзила, подшучивала и дразнила. Молодец смущался, краснел как девица, но терпел выходки барышни-казачки. Влюбился. Да так влюбился, что дышать не мог. Но сказать о своей любви открыто, не решался. Боялся нарваться на очередную колкость и едкое словцо неприступной, жгучей как крапива, красавицы.
Была у молодого атамана тайна тайная, узнать которую свербила душа у казачек станицы. Да и казаки, никак в толк взять не могли, почему молодец никогда, ни при каких условиях, ни днём, ни ночью, не снимает перчатку с левой руки. Рука – как рука. Парень вполне владел ею, за столом брал рукой в перчатке хлеб, в бою, уверенно держал повод коня, бывало, перехватывал при надобности шашку в левую руку. Но никто никогда не видел его без перчатки.
Толстая чёрная кожа плотно обтягивала кисть его левой руки, до самого запястья. Чтобы умерить пыл любопытствующих, один из дружков атамана, сообщил под большим секретом, своей барышне, «тайну» атамана, предварительно взяв с неё клятву о неразглашении. Будто бы при одной из многочисленных схваток с турками, ловкий и злой янычар, прежде чем пасть от удара шашки атамана, умудрился своим ятаганом полоснуть его по руке. Рана оказалась неопасной, быстро зажила, но кисть была изуродована сильно. Атаман этого стеснялся, потому и ходил всегда в перчатке.
Не прошло и недели, как эту историю знала вся станица. На время пересуды прекратились. Но только на время. Рука, хоть и в перчатке, не выглядела изуродованной. И владел её молодой атаман, вполне уверенно, ничуть не затрудняясь. Опять поползли по станице слухи, один нелепее другого. Чужая тайна спать спокойно не даёт.
Как-то на Масленую, гуляла вся станица. Старый атаман устроил скачки. На лугу за станицей, разметили трассу, в полуверсте установили поворотный столб, достигнув которого, участники скачек должны развернуться и скакать обратно к станице, где их встретит атаман, казаки, казачки и ценный приз. Приз действительно был ценный.
Победителю скачек атаман собирался подарить седло. Высокое турецкое седло, обитое алым бархатом, украшенное золотыми и серебряными бляхами, с серебряными же стременами, «добыл с бою» ещё дед нынешнего атамана, «ссадив с седла» знатного турецкого пашу в жарком бою под Азовом.
Бесценная эта реликвия хранилась много лет как трофей в курене атамана. Только в самых торжественных случаях, два или три из которых могли припомнить старожилы станицы, возлагалось, именно возлагалось, оно на спину атаманского аргамака. И вот теперь стареющий атаман решил с ним расстаться.
Наследника, которому он мог бы предать завещанное дедом седло, не было. Была только дочка. Атаман надеялся, что она удачно выйдет замуж и родит ему внука. И жениха подходящего присмотрел. Нет нужды говорить, что зятем своим, старый атаман видел атамана молодого, того, кто в трудный час спас станицу и никогда не снимал с руки перчатку.
В том, что дочка выберет в мужья именно его, атаман не сомневался. Видел он, как поглядывает на парня своенравная и капризная девица, пряча за своими шутками и насмешками, зарождающееся чувство. В том, кто победит на скачках и кому достанется седло, ни старый атаман, ни станишники, тоже не сомневались.
Казаки и казачки весело перебрасывались шутками и прибаутками, звенел звоном заливистый девичий смех, степенно рассаживались на скамьях старые, заслуженные казаки. Выехали к стартовым столбам серьёзные, сосредоточенные молодые казаки, собиравшиеся принять участие в скачках. Среди них выделялся один. Выделялся не только статностью своей, но и абсолютным спокойствием. Казалось, ему всё равно, выиграет он скачку, или проиграет, достанется ему дорогое атаманское седло, или нет.
Парень крепкой рукой сдерживал горячившегося коня. Левой рукой. На руке была надета неизменная чёрная перчатка. Правая спокойно лежала на бедре. Иногда он слегка похлопывал коня по шее, успокаивал его, не давая горячиться раньше времени. Молодой атаман, как и все казаки, был при шашке. Не расставались казаки с оружием в те времена, даже в праздники. На передней луке седла атамана висела нагайка - красивая короткая плеть затейливого плетения. Атаман одет был просто, но добротно. Вся фигура его, от кончиков сапог, до чёрной барашковой папахи, выражала силу и уверенность.
В стайке девушек, послышался шепоток и восхищённые возгласы. Потенциальные невесты откровенно любовались молодым атаманом, пытались привлечь его внимание. Он не смотрел ни на кого. Только один раз, как бы мельком, взглянул на атаманскую дочку и тут же отвёл взгляд. От бырышень не ускользнул ни этот взгляд, ни то, как слегка покраснел атаман, пытаясь выказать полное равнодушие и к атаманской дочке, и к девушкам вообще.
Девицы завистливо захихикали, стали шептаться, подшучивать над своей удачливой подружкой. Та вспыхнула. Потом подняла подбородок, картинно упёрла «руки в боки» и заявила: «Да! Я такая! Из любого молодца верёвки совью, заставлю делать что захочу»! Сказала негромко, но с вызовом, чтобы услышали только девчата. Они услышали.
Одна из подружек, подначивая, произнесла со смешком: «Конечно, можешь! И верёвки вить из парней, и что другое. Одного не можешь. Заставить молодого атамана снять перчатку с руки. Этого никто не может, пробовали»! Атаманская дочка задумалась только на секунду. «Никто не может, а я смогу»! – она взглянула на подружку, словно оценивая её. «Спорим на твою кружевную шаль и колечко с бирюзой, что я заставлю атамана снять перчатку»! «И не просто снять, а снять при всём народе»! – добавила она.
Подруга со смехом согласилась пожертвовать и красивой шалью, и не менее красивым колечком. Во-первых, она была уверена, что безнадёжное это дело, упрашивать атамана снять перчатку. А во-вторых её, как и всех остальных, разбирало жгучее любопытство, что же прячет атаман под этой перчаткой. А женское любопытство – это страшная вещь! Не то, что шаль, душу готовы прозакладывать некоторые, чтобы удовлетворить это самое любопытство.
Подружки спорщиц захихикали нарочито громко. Большинство из них не верило, что кто-то, или что-то, сможет заставить атамана снять перчатку. Атаманская дочка сердито топнула каблучком, сверкнула на подружек глазами и, танцующей походкой, направилась к группе всадников, выстроившихся в одну линию и ожидавших выстрела из небольшой пушки, стоявшей на пригорке. Выстрел из этой пушки был сигналом к началу скачек.
У пушки степенно стоял один из стариков, раздувал фитиль. Казаки внимательно следили за его движениями. Ещё мгновение, и тлеющий огонёк фитиля коснется запальника, пушка выстрелит и всадники сорвутся с места. Девушка, не обращая ни на кого внимания, приблизилась к молодому атаману, тронула стремя. Внимательно смотревший на пушкаря атаман, опустил взгляд и обомлел. Меньше всего он ожидал увидеть атаманскую дочку у своего стремени. А та, подбоченясь, улыбалась ему. Улыбалась маняще, но с вызовом.
«Атаман»! – сказала громко – «Слышала я, что после Великого поста… - девушка слегка поперхнулась, но продолжила: «собираешься ко мне сватов засылать»!? «Так вот»! – с вызовом, почти крикнула девушка – «люб ты мне, пойду я за тебя!» - девица сделала паузу, наблюдая за реакцией атамана. Тот сидел ошарашенный. Виданое ли дело, чтобы девица прилюдно, при всей станице, признавалась в любви?! А девица продолжала: «Пойду! Но при одном условии! Если только ты прямо сейчас, при всех, снимешь перчатку с руки»!
Грохнул выстрел. Всадники рванули с места в карьер. Только конь атамана застыл как вкопанный. Атаман выпрямился в седле, повёл плечами. Девица ждала, лукаво улыбаясь. Атаман посмотрел на неё, перевёл взгляд на притихших станишников. Они тоже ждали. Ждали и казаки его дружины. Они не в одном бою побывали с атаманом, видели всякое. Но никогда не видели своего предводителя без перчатки.
Побледневший атаман ещё раз взглянул в глаза своей возлюбленной, посмотрел долгим взглядом на казаков, перевёл взгляд поверх голов станишников, в широкую привольную степь. Решительно переложил повод в правую руку, вцепился зубами в перчатку, потянул. Положил левую руку на луку седла, выплюнул перчатку под ноги коню. Вся станица смотрела на бледную, много лет не видевшую солнца руку атамана.
Рука, как рука. Но что-то в этой руке было не так. Вдруг из толпы раздался тоненький и звонкий детский голосок: «Раз…, два…., три…, четыре…, пять…, шесть! Шесть пальцев на руке»! Народ отшатнулся, пошёл шепоток негромкий: «Шестипалый!... Ведун!.... Волхв!... Врачар!... Колдун!... Ведьмак!...» Пожилой казак, сдвинув шапку на затылок, промолвил погромче остальных: «Так вот почему его ни пуля, ни сабля не берёт!»
Единственная, кто, казалось, совершенно не испугалась молодого атамана, оказавшегося вдруг ведьмаком, была атаманская дочка. «Тю – у- у –у», протянула она громко – «Шестипалый»! Подбоченясь, она продолжила: «Мало того, что рыжий, так ещё и шестипалый! А туда же, свататься! Да кто же за тебя, такого урода, пойдёт замуж?! Только не я!» Барышня горделиво подняла подбородок и взглянула в потемневшие глаза атамана.
Тот внимательно посмотрел на свою шестипалую руку, выпрямился ещё больше в седле, привстал на стремена … Шашка сама вылетела из ножен. Описав с змеиным шипением сияющий круг над головой, снова оказалась в ножнах. Девица ещё стояла. Голова её медленно склонилась и упала под ноги. Затем медленно опустилось на землю обмякшее тело.
Атаман этого уже не видел. Вдавив каблуки в бока коня, он летел как вихрь вверх по косогору. На самом верху, у каменистого стометрового обрыва к реке, конь захрапел, затанцевал, хотел остановиться. Атаман огрел его плетью. Конь прыгнул. Послышался громкий всплеск. Серые воды реки приняли и атамана, и его коня. Больше парня никто никогда не видел.
Но станичники рассказывают, что иногда, ранним утром или поздним вечером, можно увидеть в прибрежном тумане всадника в казачьей справе далёких времён. Конь его ступает совершенно неслышно, а всадник, низко наклонив голову, рассматривает левую свою руку, лежащую на луке седла и негромко считает: «Раз…., два…,три…., четыре…., пять, шесть….». При слове «шесть», громко застонав, он растворяется в тумане.
Ещё реже, в особо пасмурные дни, призрак появляется на майдане, пристально вглядывается в землю. Досужие языки говорят, что он ищет свою перчатку. Или свою любимую, с которой так жестоко расправился.

.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Перейти:  
cron

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Новости СКВРиЗ

Вы можете создать форум бесплатно PHPBB3 на Getbb.Ru, Также возможно сделать готовый форум PHPBB2 на Mybb2.ru
Русская поддержка phpBB

Rambler's Top100 доборные элементы